День восьмой. Такая разная река
- Впереди разбои, вперед не вырываться, по команде сразу чалиться! – команда Вовы была однозначна и непонятна.
- Что такое разбои? – уточнила я у Лены, тихо радуясь, что Вова вопроса не слышит. Толи Гущин не рассказывал про сие явление на лекции, толи я благополучно это прослушала/забыла (нужное обвести).
- Река на несколько мелких русел разбивается. Много завалов. – Толи Лена внимательней слушала лекции, толи просто знала, чего ждать.
Мимо деревьев пришлось красться и рулить, выбегать из катов и проверять, что там такое впереди, по какой протоке идти. Внезапно быстрая горная река сменилась спокойным и почти стоячим водоемом. Глубоким, с теплой на вид, мутноватой водой.
- Мы все еще по той же реке идем? – Несколько удивленно озиралась я. Действительно, Она больше напоминала Оку или Угру в Калужской области.
- Здесь точно есть хариус! – Заявил Валера, осматривая заводь. Хариус. Вернее его мальки, были видны невооруженным глазом. Правда. Удочки Валера достать не пытался. Он их вообще не пытался достать, больше страдая, что на ночевку мы встаем не у хариусных заводей.
Впереди был завал. Вернувшийся с разведки Вова заявил, что проплыва нет – все течение плотно уложено бревнами. Назад идти тоже было бессмысленно – там прохода не было, мы уже убедились. Возможно, проплыть по реке и было можно, но где было то хитрое место, в которое нужно свернуть, нам было неизвестно. Так начался наш первый обнос. Ничего сложного в нем не было – разгрузили каты, перенесли вещи, перенесли каты, загрузили. И пошли дальше. Разбои закончились, начался поиск места для дневки.
Вообще, после медленного перехода по горам, Вова нам заявил, что из графика мы выбились, значит дневки не будет. Но оказалось, что пороги мы прошли столь бодро, что день на дневку выгадали. Поэтому ее решено было устроить. Место для дневки выбрали пологое, каменистое и открытое. Я, привыкшая ночевать на траве под деревьями, на сей пляжик косилась недовольно, но предложить альтернативу не могла.
Пристали до заката, августовское солнышко не только светило, но и грело. Мыться хотелось жутко. Я не выдержала, взяла котелок, Женю и пошла купаться. Оказалось, что лучше бы брала не Женю.
Голову в холодной воде я вообще мою без проблем, после того, как помыла волосы в горном ручье на Урале, я убеждена, что холодной воды в кране нет. В Оне ее тоже не было. Так что голову я помыла без проблем, а потом быстро-быстро намылила тушку, чтобы отступать было некуда и пришлось ополаскиваться.
- Окати меня из котелка, плиз, - попросила я Женю.
Она окатила.
- Спасибо. – Я уже собралась выбираться, но тут на меня обрушилась вторая порция холодной – а какой она еще может быть в горной реке? – воды.
- хватит!
И тут на меня обрушилась третья порция. Причем с каждым разом вода казалась все холоднее.
- Ну, не оставлять же было воду в котелке? – Взгляд Жени был невинен аки у младенца.
Я обозвала ее садисткой, вытерлась полотенцем и отправилась готовить ужин.
К вечеру разгорелся тихий скандал – особи мужеского пола жаловались на голодовку.
- Вы под себя меню составляли! – возмущался Валера на девушек. Я огрызнулась, что если бы мы меню составляли под себя, то еды было бы меньше. Действительно, я готовилась к голодному походу, а тут еды оказалось столько, что я наедалась по ушки.
Заодно Валера не преминул понять, что встали не у ямы с хариусом и ловить здесь рыбу будет плохо. Андрюша стенал, что мяса нет. А он привык его есть на завтрак, обед и ужин. Страдали много, а дрова, как всегда, помогал собирать Вова. И костер тоже он. В общем, достали меня мальчики так, кто придушить их хотелось. Или удрать куда подальше. Только на ночь глядя я из лагеря не ухожу обычно. Потому как в темноте ориентируюсь плохо, и заблудиться могу на раз. А очень не хотелось.
День девятый. Дневка.
Теплое солнышко с утра пригревало палатку. На камнях спать оказалось вполне пристойно. А разкочегарившееся солнышко начало сушить свежевыстиранную одежду. Кажется, впервые за весь поход у нас появился шанс получить сухие вещи. Этим и воспользовались, живописненько развесив все по лагерю на веревках и веточках.
Лена рвалась на гору. Радиальный выход к озерам ей не выгорел, поэтому она надеялась хоть сверху снять пару пейзажей. Вова на гору не рвался, на пейзажи не надеялся, но чувство ответственности за группу не позволяло ему отправить Лену в одиночку.
- Вдоль горы пройдемся, - заявил он. – И посмотрим.
И тут меня приглючило, что гулять они собрались далеко и низко. Вдоль подножия, в смысле. В итоге я увязалась третьей, лелея тайную мысль наткнуться на заросли смородины и повторить подвиг с вкусным компотом.
Фатальность ошибки я поняла, едва нашелся возможный подъем, и все полезли наверх. Все. В смысле вместе со мной. Не буду же я оставаться в стороне от активности? Мое шило в попе не позволит. Хотя карабкаться с кружкой в кармане штанов и гермой с фотоаппаратом было не особо удобно. «Мечты сбываются, ты же хотела на гору залезть? Получи» - мысленно утешала себя я. Смородины не было, пейзажей не было – вид заслоняли деревья. Зато крупные и страшные муравьи были и неизвестная мне, но очень вонючая трава. Пахнет она непередаваемо отвратительно, что-то вроде резины толи жженой, толи слишком свежей... Тронешь – завоняло. Пока лазали вверх/вниз, все перепачкались.
Сверху засекли Валеру. Он стоял на берегу и ловил рыбу. Впервые я увидела его с удочкой. Видимо, совсем изголодался. Рыба не ловилась. Толи потому что охотился он на быстрине, толи потому что солнце приближалось к полудню.
Спустившись вниз я рванула к речке, отмываться. Второй раз за поход постирала штаны, чувствуя себе мега чистюлей. А вот для мытья головы воду нагрела таки на костре, опасаясь Жениного «человеколюбия». На солнышке можно было загорать.
Валера взялся печь блины. Долго нудил, что воды ему набрали не ровно поллитра, а больше, поэтому тесто жидкое и блины печь долго. Да еще и сковородка дурацкая, поэтому подгорают. Потом его сменила у костра я, блины подгорать перестали, ибо огонь в костре надо слабее разводить. Наступил момент «да там на три блина осталось». Это когда вокруг костра ходит голодная группа, выразительно облизывается. А ты зачерпываешь очередной блин, выливаешь его на сковородку и заявляешь, что вот-вот все будет готово, теста на три блина осталось. После примерно четвертого почти последнего блина по лагерю поползли шутки про неразменный блин, но тут тесто правда закончилось. Блины со сгущенной, облизываясь, вкушали в мужской палатке, под требования быть мега острожными. Им же здесь спать!
Ближе к вечеру начался традиционный дождь. На этот раз он прошел до заката, вещи убрать успели все.
А сам закат порадовал яркими красками на небе. «Фотокружок на выезде» тут же достал аппараты и начал щелкать, громко обсудая экспозицию, выдержку, ракурс и другие малопонятные для нормальных людей вещи. В палатке не менее громко страдали мальчики – они мечтали о макаронах на ужин.
-Да какие макароны, тут такое небо! – неслось им в ответ от фотокружка. На самом деле за макаронами следила Женя, но лежа в палатке разглядеть это было нереально. А вставать и проверять никто не собирался.
Сухой гидрокостюм был спрятан в герму и даже если ночью был дождь, промочить его он не смог.
- Впереди разбои, вперед не вырываться, по команде сразу чалиться! – команда Вовы была однозначна и непонятна.
- Что такое разбои? – уточнила я у Лены, тихо радуясь, что Вова вопроса не слышит. Толи Гущин не рассказывал про сие явление на лекции, толи я благополучно это прослушала/забыла (нужное обвести).
- Река на несколько мелких русел разбивается. Много завалов. – Толи Лена внимательней слушала лекции, толи просто знала, чего ждать.
Мимо деревьев пришлось красться и рулить, выбегать из катов и проверять, что там такое впереди, по какой протоке идти. Внезапно быстрая горная река сменилась спокойным и почти стоячим водоемом. Глубоким, с теплой на вид, мутноватой водой.
- Мы все еще по той же реке идем? – Несколько удивленно озиралась я. Действительно, Она больше напоминала Оку или Угру в Калужской области.
- Здесь точно есть хариус! – Заявил Валера, осматривая заводь. Хариус. Вернее его мальки, были видны невооруженным глазом. Правда. Удочки Валера достать не пытался. Он их вообще не пытался достать, больше страдая, что на ночевку мы встаем не у хариусных заводей.
Впереди был завал. Вернувшийся с разведки Вова заявил, что проплыва нет – все течение плотно уложено бревнами. Назад идти тоже было бессмысленно – там прохода не было, мы уже убедились. Возможно, проплыть по реке и было можно, но где было то хитрое место, в которое нужно свернуть, нам было неизвестно. Так начался наш первый обнос. Ничего сложного в нем не было – разгрузили каты, перенесли вещи, перенесли каты, загрузили. И пошли дальше. Разбои закончились, начался поиск места для дневки.
Вообще, после медленного перехода по горам, Вова нам заявил, что из графика мы выбились, значит дневки не будет. Но оказалось, что пороги мы прошли столь бодро, что день на дневку выгадали. Поэтому ее решено было устроить. Место для дневки выбрали пологое, каменистое и открытое. Я, привыкшая ночевать на траве под деревьями, на сей пляжик косилась недовольно, но предложить альтернативу не могла.
Пристали до заката, августовское солнышко не только светило, но и грело. Мыться хотелось жутко. Я не выдержала, взяла котелок, Женю и пошла купаться. Оказалось, что лучше бы брала не Женю.
Голову в холодной воде я вообще мою без проблем, после того, как помыла волосы в горном ручье на Урале, я убеждена, что холодной воды в кране нет. В Оне ее тоже не было. Так что голову я помыла без проблем, а потом быстро-быстро намылила тушку, чтобы отступать было некуда и пришлось ополаскиваться.
- Окати меня из котелка, плиз, - попросила я Женю.
Она окатила.
- Спасибо. – Я уже собралась выбираться, но тут на меня обрушилась вторая порция холодной – а какой она еще может быть в горной реке? – воды.
- хватит!
И тут на меня обрушилась третья порция. Причем с каждым разом вода казалась все холоднее.
- Ну, не оставлять же было воду в котелке? – Взгляд Жени был невинен аки у младенца.
Я обозвала ее садисткой, вытерлась полотенцем и отправилась готовить ужин.
К вечеру разгорелся тихий скандал – особи мужеского пола жаловались на голодовку.
- Вы под себя меню составляли! – возмущался Валера на девушек. Я огрызнулась, что если бы мы меню составляли под себя, то еды было бы меньше. Действительно, я готовилась к голодному походу, а тут еды оказалось столько, что я наедалась по ушки.
Заодно Валера не преминул понять, что встали не у ямы с хариусом и ловить здесь рыбу будет плохо. Андрюша стенал, что мяса нет. А он привык его есть на завтрак, обед и ужин. Страдали много, а дрова, как всегда, помогал собирать Вова. И костер тоже он. В общем, достали меня мальчики так, кто придушить их хотелось. Или удрать куда подальше. Только на ночь глядя я из лагеря не ухожу обычно. Потому как в темноте ориентируюсь плохо, и заблудиться могу на раз. А очень не хотелось.
День девятый. Дневка.
Теплое солнышко с утра пригревало палатку. На камнях спать оказалось вполне пристойно. А разкочегарившееся солнышко начало сушить свежевыстиранную одежду. Кажется, впервые за весь поход у нас появился шанс получить сухие вещи. Этим и воспользовались, живописненько развесив все по лагерю на веревках и веточках.
Лена рвалась на гору. Радиальный выход к озерам ей не выгорел, поэтому она надеялась хоть сверху снять пару пейзажей. Вова на гору не рвался, на пейзажи не надеялся, но чувство ответственности за группу не позволяло ему отправить Лену в одиночку.
- Вдоль горы пройдемся, - заявил он. – И посмотрим.
И тут меня приглючило, что гулять они собрались далеко и низко. Вдоль подножия, в смысле. В итоге я увязалась третьей, лелея тайную мысль наткнуться на заросли смородины и повторить подвиг с вкусным компотом.
Фатальность ошибки я поняла, едва нашелся возможный подъем, и все полезли наверх. Все. В смысле вместе со мной. Не буду же я оставаться в стороне от активности? Мое шило в попе не позволит. Хотя карабкаться с кружкой в кармане штанов и гермой с фотоаппаратом было не особо удобно. «Мечты сбываются, ты же хотела на гору залезть? Получи» - мысленно утешала себя я. Смородины не было, пейзажей не было – вид заслоняли деревья. Зато крупные и страшные муравьи были и неизвестная мне, но очень вонючая трава. Пахнет она непередаваемо отвратительно, что-то вроде резины толи жженой, толи слишком свежей... Тронешь – завоняло. Пока лазали вверх/вниз, все перепачкались.
Сверху засекли Валеру. Он стоял на берегу и ловил рыбу. Впервые я увидела его с удочкой. Видимо, совсем изголодался. Рыба не ловилась. Толи потому что охотился он на быстрине, толи потому что солнце приближалось к полудню.
Спустившись вниз я рванула к речке, отмываться. Второй раз за поход постирала штаны, чувствуя себе мега чистюлей. А вот для мытья головы воду нагрела таки на костре, опасаясь Жениного «человеколюбия». На солнышке можно было загорать.
Валера взялся печь блины. Долго нудил, что воды ему набрали не ровно поллитра, а больше, поэтому тесто жидкое и блины печь долго. Да еще и сковородка дурацкая, поэтому подгорают. Потом его сменила у костра я, блины подгорать перестали, ибо огонь в костре надо слабее разводить. Наступил момент «да там на три блина осталось». Это когда вокруг костра ходит голодная группа, выразительно облизывается. А ты зачерпываешь очередной блин, выливаешь его на сковородку и заявляешь, что вот-вот все будет готово, теста на три блина осталось. После примерно четвертого почти последнего блина по лагерю поползли шутки про неразменный блин, но тут тесто правда закончилось. Блины со сгущенной, облизываясь, вкушали в мужской палатке, под требования быть мега острожными. Им же здесь спать!
Ближе к вечеру начался традиционный дождь. На этот раз он прошел до заката, вещи убрать успели все.
А сам закат порадовал яркими красками на небе. «Фотокружок на выезде» тут же достал аппараты и начал щелкать, громко обсудая экспозицию, выдержку, ракурс и другие малопонятные для нормальных людей вещи. В палатке не менее громко страдали мальчики – они мечтали о макаронах на ужин.
-Да какие макароны, тут такое небо! – неслось им в ответ от фотокружка. На самом деле за макаронами следила Женя, но лежа в палатке разглядеть это было нереально. А вставать и проверять никто не собирался.
Сухой гидрокостюм был спрятан в герму и даже если ночью был дождь, промочить его он не смог.