Самолет, бодро помахивая крыльями, оторвался от взлетной полосы. Позади были: получасовая очередь на регистрацию, бег по аэропорту с рюкзаками, которые, оказывается, груз негабритный и сдаются отдельно.
Жалко только, что летел самолет ночью, зато рассвет встретили в небе и полюбовались солнцем, встающим из-за облаков.
В аэропорту нас встретил заказанный перевозчик. Рюкзаки закинули в прицеп и понеслись на реку. Причем, понеслись в прямом смысле. Скорость у трансфера была около 120 км в час.
- Здесь у нас захоронение скифов, - кивнул водитель на странные толи квадратные, толи круглые сооружения из поставленных вертикально камней метра в два высотой каждый.
- Бьются здесь частенько, - продолжил он, с легкостью обгоняя на своем авто с прицепом какую-то легковушку. «И неудивительно, что бьются» - подумала я, наблюдая за экстремальным маневром.
- Китайцы приезжали, проверяли. Сказали – нехорошее место здесь. Как услышали про захоронения и что буквально по костям ездим, так и вовсе сбежали.
По мне, бьются там потому, что гоняют без башни. Но китайцам, конечно, виднее.
Вдоль дороги – заросшие травой луга, да коровьи стада. Безлюдье.
- Раньше здесь все было засеяно, – вздыхает водитель. Но пришли москвичи, сказали: «Нам только руда нужна». Остальное все забросили, а теперь им и руда не нужна. Вот и нет ничего.
Машина въехала в густой туман. Видимость практически нулевая, метров на 10 вперед и вбок от автомобиля. А дорога – серпантин. Водитель, осторожничая, сбросил скорость до 80 км. Когда едешь по такой дороге. Возникает полное ощущение путешествия в отсутствие времени и пространства. Сероватая плотная завеса не дает рассмотреть мир вдалеке, серпантинная дорога петляет непредсказуемыми для тебя поворотами, и лишь изредка выпрыгивают на встречной полосе машины.
Внезапно выныриваем из облака и за поворотом обнаруживаем маленькую заправку, будто попавшую сюда прямиком из СССР. Два прямоугольника бензоколонок с музейного вида пистолетами для бензина под открытым небом, квадратно здание, отделанное бело-голубой плиточкой, самой АЗС с решеткой и цветами на окнах, доска, с марками бензина, написанными от руки масляной краской тем самым шрифтом. Что писали афиши в старых кинотеатрах. И никакого названия, только номер – 66.
После бензоколонки вновь ныряем в облако. Такое чувство, будто водитель съездил лет на 20-30 назад, чтобы заправиться. (А что, может в СССР бензин лучше был!) и теперь возвращается в нормальную реальность.
Наконец, доехали до места. Водитель помог выгрузить рюкзаки из прицепа. Правда, Вовин поднять и не пытался, успел уже оценить вес добра, когда помогал грузить вещи из поезда. Поом автомобилист любезно (А нам в Хакасии попадались исключительно милые и любезные водители, может там все такие?) постерег вещи, пока мы их перетаскивали подальше от дороги и уехал. Поход начался.

День 1.
Идем. Первый брод начался метрах в ста после старта. Мои красивые берцы, облегченные тканевыми вставками защитного цвета, моментально сказали, что я – дура, и выбирать надо было практичные кожаные ботинки, и наполнились водой из ледяного горного ручья. Впрочем, через пару минут я поняла, что ткань или кожа – промокают одинаково. Когда товарищи начали вынимать носки из ботинок и отжимать из них воду. А тканевые берцы может еще сохнут побыстрее цельнокожанных.
План на день был минимальным – километра 4 пройти не больше. Для меня – сущие пустяки. Я больше прохожу возвращаясь домой из города. То есть я сначала думала, что пустяки. Не учитывала, что во-первых, за спиной будет тяжелый рюкзак, во-вторых, позади будет бессонная ночь в самолете, в-третьих, топать придется не по ровным калужским дорогам (Ровные они у нас, ровные!!!) а в гору по узкой извилистой тропе.
Подниматься в гору с тяжестями непросто. Еще сложнее с группой – выдыхающейся неравномерно. 500 метров – остановка, сняли рюкзаки, посидели… А мне проще идти медленно и ровно. В какой-то момент я психанув просто удрала наверх. Потом втянулась и пошла таки со всеми вместе.
При подъеме я открыла новые горизонты своей грузоподъемности. До похода считала, что 25 кг – мой предел. В гору по очереди с Леной кроме своего 26-килогрмового рюкзака тащила еще и сумку с продуктами весом в 8. Итого тридцать два. Я в изумлении.
По пути наверх нас бодро обогнала еще одна группа из Москвы. 4 девушки и юноша. До этого момента я думала, что у нас женская группа! Но они погрузили вещи на лошадей, а сами топали с сумками из «Ашана» через плечо, а у нас был спортивный поход, мы рекорды ставии и личную выносливость проверяли.
Сколько ползли на перевал – не помню. Самым обидным был последний рывок. Адмирал заявил, что цель совсем близка, но тут гора стала круче и лезть стало особенно трудно. Близок локоток, но пока укусишь…
На самом перевале высилась странная конструкция из веток, камней и ленточек – тур. Кто и зачем его соорудил так и не выяснили. Толи прикалывался кто-то, толи реально религиозное сооружение, которому принято приносить в жертву обрывки одежды и старые носки… Мы ничего привязывать не стали. Но пройти успешно маршрут нам это не помешало.
На спуске с перевала – мертвый лес. Остовы деревьев, до белизны очищенные солнцем и ветром, высятся совершенно сюрреалистичной картиной. Тут бы фэнтези снимать, или фильмы ужасов. А не сделал даже одной фотографии, хотя с направленным светом от вспышки, пусть и встроенной в сумерках, эти деревья были бы особенно хороши. Но при спуске не было сил, а на следующий день – времени.
Вечером что-то варили, что-то делали. Что? – в упор не помню. В лагере я двигалась уже на автомате, мозг ушел в несознанку от усталости, а тело перешло на тот уровень, когда и не понятно, что вымотался. Не чувствуешь. Поэтому когда был дан отбой по лагерю, я заявила, что днем не сплю, буду читать книжку лежа в спальнике. Приняла горизонтальное положение и отрубилась.

День второй.
Утром в платке, ласково прогретой солнышком, меня разбудил добрый голос Жени: «Хочешь печеньку, добрый дух?» Спросонья я почему-то решила, что добрый дух – это я, а кто ж в трезвом уме от печеньки отказывается? Вылезаю из палатки, а печеньками то, оказывается, не меня кормят, а бурундуков приманивают!
Бурундуки в Саянах – страшные звери. Они сбиваются в стаи и нападают на лагери беззащитных туристов по ночам, съедая неубранные продукты. Наведению порядка в лагере очень способствуют! А так очаровательные и не особенно пуганные зверьки, подкрасться на пару метров можно, от фотоаппарат не прячутся. Щелчков затвора не бояться. Лапочки.
Основная часть группы в это время ушла за катамараном и трубами. Перетащить все вещи за раз группе, в которой половина девушки, было нереально. Вот и приходилось носить «челноком».
«Дальше спускаться. Будет проще!» - с такой оптимистичной надеждой выступили из лагеря в путь. Наивные. Крутой спуск не намного лучше подъема, а шансов свалиться было предостаточно. Радовало одно – сумку с едой распихали по рюкзакам, и в руках ничего не было. Но скатиться с склона было реально вполне.
Сушить ботинки было бесполезно – это стало понятно после очередного брода. Первого. А впереди, как показывала карта, их было немало. Настолько немало, что и носки выжимать тоже стало бессмысленно. Причем, нм еще повезло. На одном из видео туристы переходили ручей только держась за руки, иначе сносило. А мы сумели перебраться так. Вода, по-прежнему, была холодная и чистая.
Вова моментально вырвался вперед. Он реактивен даже с тяжеленным рюкзаком. Валера моментально начал отставать. Он как раз не реактивен. Кроме того, он выбрал, на мой взгляд, неверную тактику – пройдет несколько метров, посидит, еще пройдет. Движение получается неравномерное, нагрузка больше. Но кто я, чтобы учить взрослого мужчину? Промолчала.
Ближе к середине пути, когда Валера отстал совсем. Жажда спортивных подвигов угасла у всех, кроме Андрея, а размер жабы уменьшился до приемлемых размеров, возникла гениальная и простая мысль: «Может мы сейчас проводника с лошадьми, идущего обратно встретим. Попросим наши вещи докинуть…» И действительно, проводника мы примерно на середине пути встретили, но вещи перекинуть не удалось. Лошадевод заявил, что его ждут. Зато поделился знанием мест.
- Через три брода избушка будет, там хорошо на ночь остановиться.
- На карте покажешь?
- Не, не знаю, как это.
- А далеко?
- Рядом совсем. Тушенка еще перевариться не успела.
Потом мы выяснили, что период полураспада тушенки в желудке у коневода составляет 4 километра.
После встречи с коневодом откровенно начала «сдавать» Женя. Она, по моим ощущениям и так слабее меня в пешеходной части, а тут еще трудный день выдался… Железный Вова попросил: «Присмотри за Женей» и унесся вперед ракетой. Через некоторое время обе поняли – не дойдет. Основная часть группы ушла далеко вперед, где-то позади плелся Валера. Такой растянутый способ передвижения мне казался неправильным, но не настолько, чтобы я начинала спорить. Единственный выход был – догнать группу, оставив выдохшегося товарища позади. Что я и сделала с до сих пор поражающей меня легкостью. Видимо, злость на прущего вперед аки паровоз и забившего на слабую часть группы адмирала придавала сил.
Что я ему сказала, когда догнала – не помню. Кается, не много и не матом. Потому что времени не было. В том же ввинченном состоянии я вернулась к Жене, после короткой, но довольно бурной перепалки, отобрала у нее рюкзак и вернулась к месту привала. Пока шла обратно, успела остыть. Даже не поругалась ни с кем.
Три брода, за которыми должна была находиться избушка, мы, по нашим подсчетам, прошли уже давно. Даже не три, четыре! А ночевки все не было. Похоже, у коневода, не только система измерения расстояния была уникальна, но и метод подсчетов бродов. Например, он считал только те, в которых в берцы заливалась вода через верх, а те, в которых она вливалась через тканевые бока – не считал, ибо мелкие. Места начались болотистые, стоянку ставить явно было негде. А выдыхаться начал даже железный Вова, становясь уже не металлическим, а обычным уставшим туристом.
Наконец, через самый глубокий брод вышли на каменное поле с турами.
- Можно выжать носки, это последний, - пронесся приказ по турлагерю.
За каменным полем был пригорок, на котором и стояла избушка. Добротное сооружение из бревен с большой лежанкой внутри и даже с печкой, которую, впрочем, топить никто не собирался. Небольшие окошки затянуты слюдой, на веранде – стол. Только с крышей над верандой проблемы – дырок больше чем покрытия. Накинуть на крышу тент оказалось можно только сверху, снизу мешали вбитые в навес гвозди. Весь тент подрали бы. Наверх, что и неудивительно, полез активный амирал. За забравшимся на крышу Володей я следила с тихим замиранием в сердце – а ну как покрытие сделали недостаточно крепкое и он свалится? Повезло – выдержало.
Во время приготовления ужина товарищи устроили разборку. Кисель варить или чай. Проблема. На мой взгляд, вообще не существующая. Вполне ведь можно налить желающим чая в кружки кипятка. Заварить у себя. А потом, если уж очень хочется еще пару кружек, то поставить котелок еще раз. Но полушутливая разборка была горячей и активной. В итоге я психанула, заявила, что пошли все лесом и ушла в лес сама. Хотя, скорей всего, распиховалась я от усталости и от непривычной компании. До этого я всегда в поход ходила с друзьями, которые, в большинстве, больше чем друзья. Скорей семья, просто не кровная, а по духу. А тут чужие люди, причем модель поведения разительно отличается. В общем, сбежать в лес было единственной идеей. Драпать там, правда, было особо некуда. Тропа – одна. Бревно для хождения через ручей и сидения на нем – тоже одно. Да еще трава мокрая, в тапках холодно и стремно – вдруг ногу наколешь. В общем, из хождения в лес я вернулась довольно быстро.
Спать устроились в избушке. На широкой лежанке поместились все. Тут же двое любителей литературы достали книжки, а через пару минут после моего тихого ржача народ предложил читать вслух. Как в сборник историй акушера-гинеколога, довольно специфических надо сказать, затесались веселые рассказы о трех незадачливых туристах, я не знаю. Но вечер они помогли скрасить. И не один. Думаю, в следующий поход надо будет закачивать побольше коротких смешных рассказов.

День третий.
Идем. Весь день был посвящен челноченью, то есть перетаскиванию труб и катамарана. Тут мироздание решило меня вернуть на землю. Воодушевленная прошлодневным бодрым переходом с рюкзаком, я была уверена, что связку труб то точно донесу не запыхавшись. Они же легче! И даже до места дошла (ну, будем честными, скорей добежала, так быстро ходить я не умею) почти не отстав от реактивного Вовы. Взяла выделенные мне трубы и поняла – фигушки! Не дотащу я это так легко, как рюкзак. Даже намотав на них сидушку, чтобы на плечо не давили. Во-первых, пристроить это так, чтобы руки вверх поднимать не надо было мне не удалось. С плеч сваливаются, видимо у мужчин они шире. А руки постоянно поднятые наверх у меня затекают и болят. Во-вторых, плечи тоже быстро начинают отваливаться и сводить от нагрузки. В общем. Какое-то время я даже косилась на Андрюшин рюкзак с катамараном весом в 35 кг. Но он не отдал.
Плелась я с этими дурацкими трубами в самом хвосте. И у ближайшего глубокого брода обнаружила, что меня ждет адмирал. Проверял, чтобы я перебралась через ручей не свалившись. Было приятно. Наверно, тогда я и приняла его в близкий круг, в семью.
После избушки на перетаскивании меня сменила Лена. А я заняла место у кулинарного костра. Там мне как-то уютней.
Вечером опять шел дождь.

День четвертый.
Все еще идем. По ощущениям переквалифицировались из водников в пешеходников. Рюкзак уже кажется тяжелым и оттягивает плечи вполне ощутимо. Вообще-то давно пора придти, но… что-то не получается.
Бродов на пути почти нет, а вот сыпуха – склон из мелких камушков, который осыпается очень легко – есть. И узкая тропка между сыпухой и рекой есть. В результате, женские рюкзаки переносят через реку мужчины, чтобы слабая половина осталась целой.
Ближе к вечеру у нас появляется реальная надежда стать снова водниками. Мы добираемся до места стапеля. Пока группа челноков переносит вещи, с Женей успеваем насобирать красной смородины на компот, слега постирать вещи и приготовить обед.
Вечером попытались начать сбор катамаранов. Первым собирали Гошу. Зашнуровали дамского угодника в корсет и обнаружили, что рама с катамараном не стыкуются, ибо на радостях затянули слишком плотно. Усталый Вова уверял, что шнуровка должна быть внахлест, ибо на другом таком же кате они так шнуровали. Ни разу не собиравшая Гошу, но понимающая кое-что в корсетах я уверяла, что стыковаться не должно. В итоге забили и завалились спать в палатки. Соседи-пешеходники звали общаться, но водники, налазившись по тропам и натаскавшись тяжестей, заваливаются спать без задних ног.

День пятый.
На свежую утреннюю голову поняли, что шнуровать Гошу надо все-таки не встык, ибо не влезет рама никак. И баллоны сначала надо спустить. В общем, процесс пошел.
Вообще, процесс надувания катамаранов при жесткой экономии веса и активном нежелании брать с собой насос напоминает немножко праздник в психбольнице. Толпа взрослого народа с серьезным, а местами брутальным видом кружится по поляне с мусорными пакетами…. А поом этими пакетиками надувает баллон. Со стороны очень забавно.
Пешеходники, стоявшие с нами на одной поляне, перед уходом подарили запасной мусорный пакет. Презенту обрадовались до предела – ценность пакетиков в походе трудно переоценить. А я сверток с ними почему-то забыла... Вернее с маленькими забыла. А большие выложил Вова, с заявлением, что они весят полкило и тяжелые. Маленьких пакетов не хватало очень.
Наконец, катамараны собрали. Вещи тоже. В процессе я выяснила, что правильный сбор рюкзака, когда вокруг гермы пенка оборачивается, мне не доступен – не лезет вообще ничего. Пока я все перепаковала/перераспихала… В общем привязывалась последней и на воду тоже вышла последней.
Вообще, на катамаране я ходила… Один раз и лет этак пять назад. А после только на байдарках. Поэтому первая после посадки была реакция: «Как на этом грести то?» Весло с одной стороны. А привычное движение – делать гребки с двух. А низя. Посадка тоже непривычная, к управлению приноровилась не сразу.. В общем, первые полчаса, а скорее и час были не греблей, а путешествием по принципу «ты неси меня река». Река несла хорошо, но в основном на камни. Экипаж получался слаженный от слова «лажа».
- Ничего, завтра лучше будет, - заверила я капитана Лену.
- Та оптимист, - заявила она.
Первый разгон от Вовы мы получили уже через пару часов после начала сплава. Капитан дал знак причаливать, а это у нас получалось ну очень плохо, особенно в первый день. В итоге, сразу за адмиральским катом встать, естественно, не успели, причалили метрах в десяти ниже. Подбежал злой Вова, наорал на меня, почему-то.
- Ты труп, там бревно было! – и забрал Лену смотреть потенциальное препятствие, оставив меня сидеть в полном недоумении. Я посмотрела вперед – бревна не было. Назад – тоже не было. И даже под катамараном не было. Да и не видела я его пока шла по воде. Я, конечно, воду не идеально читаю, но чтобы бревно не заметить…
- Вов, а где бревно-то? – несколько офигело спросила вернувшегося мужчину.
- Это я для примера, а вдруг было бы, - заявил успокоившийся адмирал.
Воспитательная акция оказалась малоэффективной. Если бы я реально увидела бревно. То гребла бы. И очень активно. Ибо реальная опасность меня всегда активизирует. Но в будущем чалиться старалась быстрее, чтобы Вова не орал. В ущерб качеству чалки, правда.
Почему катамараном управлять нам было сложно, стало ясно ближе к вечеру. Когда впереди наметился первый скальный прижим. Впрочем, это был скорей не прижим, а прижимчик, но проходить его, оказывается, надо под углом. А у меня с теорией плохо, одну полузапомненную лекцию от Димы считать за сильную теоретическую подготовку не стоит. (да прочитаю я его любимую солфеджию белой воды, прочитаю!) А на практике мне мои товарищи, у которых с теорией примерно как у меня, в свое время сказали, что все проходится носом. Вот и я ставила кат носом к любым валам старательно. А Лена, оказывается, не ставила. А поскольку капитан она неуверенный, то и покомандовать и сказать, что не надо так делать она не решилась. К вечеру меня убедили, что катамаран и даже байдарка могут ходить боком. Хотя, насчет байдарки я на 100% не поверила.
Ближе к вечеру прошли первый порог – Калибр. Решили, что он так называется потому, что надо попасть в правую протоку, ибо слева куча обливняков. Справились.
- Видишь, уже лучше стало! – завила я капитану.
- Оптимистка, - вздохнула Лена.